Эхехе. Очередная книга ставит очередной уровень задач. В "Личном демоне" главная героиня была женщина порядочная, добрая, милая. А уж какие черти водятся в тихом омуте по имени Катя, читатель узнавал постепенно, успев привыкнуть к мысли, что главгероиня вся такая милая-добрая-порядочная. Поэтому простил ей и личных демонов, и даже личного сатану - чего хорошему человеку не простишь?
Словом, было у автора время читателя обмануть и завлечь, было.
"Меня зовут Дамело" оказалась книгой-торопыгой. И взяла быка - точнее, дракона - за рога в первой же главе. Главный герой, весь из себя кечуанский ксенофоб со странностями, на пятой странице показал себя сексоголиком. На десятой - интимофобом. На пятнадцатой - садистом. А на двадцатой - мизогинистом. Спрашивается, что он еще совершит, этот мерзавец Дамело, чтобы отвратить от себя читателя? Или он, гад, так очаровывает? Вай нот, такой способ тоже работает, главное - не пережать с образом плохого мальчика. Потому что плохие мальчики - они в современном искусстве везде и повсеместно.
Одно время на гребне волны были плохие девочки - причем реально плохие, злые, грубые и глупые. И читатели хором изумлялись: что прекрасные принцы, голубых и нечеловеческих кровей, нашли в тех противных хабалках? Тоже мне подарочек, от нашего
Но даже аннулировав непременное условие боевой фэнтези - жесткий социальный отбор в средневековом обществе, напоминающий отбор естественный - хочется видеть мотивацию для внезапной и сильной влюбленности, хочется. Бесполезно хлопать ресницами, автор: ах, любовь приходит ниоткуда и уходит в никуда! Это не обоснуй, это текст песенки из старого мюзикла. А в реальном мире мы наблюдаем: влюбляются всегда за что-то. Не всегда знают, за что именно, но неведомый и невидимый крючок, на который ловись рыбка, большая и маленькая - он неизменно присутствует. И его можно назвать обтекаемым словом "обаяние".
Молодые писатели, как правило, стараются прибавить герою обаяния, проводя его и читателя сквозь длинный-длинный строй идиотизмов. Персонажи петросянят и камедиклабят, вызывая у читателя все большее желание слить их местному Темному Властелину, причем в сжиженном виде.
Не знаю, откуда взялось ошибочное представление, будто шутники - обаятельный народ. Особенно на войне, на корабле, на операционном столе... Отчего-то мне кажется, что они гибнут первыми и никто не скорбит о них тихими вечерами без единой шутки, без единого розыгрыша.
Опять же положительность. Моральность и нравственность. Натужное благородство. Невбубенная рыцарственность.
Именно таких глубоко положительных паЛЛадинов (да-да, через два "л") мы, женщины, и любим, жить без них не можем! - долго мне втолковывал один смешной ребенок тридцати лет от роду, пытаясь судить о теме поста по названию, а о женщинах - по мягкообложечному чтиву. И пускай книга, в которую он пришел со своими глубокими познаниями женского идеала, рассказывала о том, как и почему женщина предпочитает рыцарю - негодяя, Керубино-перестарок усердно доказывал мне, женщине сильно старше него, что она мечтает о паЛЛадине. И ревнует его к его паЛЛадинской миссии, если найдет эдакое счастье на свою-то
Юные девы, впрочем, с тем же упорством объясняли мне, что во всяком плохом мальчике можно отыскать унутреннего рыцаря и жить с ним в болезни и здравии, утирая ему сопли и ржавчину с физиономии, покуда смерть не разлучит вас. Вопрос "Ну а если никакого рыцаря внутри не обнаружится - с чем жить будете?" отметался как несущественный. Или как несуществующий. То бишь вероятность столкновения с чистым негодяем, в котором не найдется ни намека на рыцаря, не рассматривалась в принципе - а заодно и литературная ипостась беспримесного негодяя отвергалась.
Кто его знает, откуда у современных девиц такой идеализм в отношении художественных образов. Но сообразно этому идеализму формируется среднестатистический плохой мальчик: в душе романтик и нежная фиалка, внешне он коварен, жесток и передвигается походкой хищника, неуловимо напоминая льва/тигра/леопарда/барса. И плевать, что крупные кошачьи вблизи - это сутулая спина, откляченная задница, упитанный животик, кривоватые ноги и изрядно воняющая шерсть. Нет, реализма с натурализмом в метафоре хоть отбавляй, но имелось-то в виду совсем другое! Имелись в виду красивые черты кошачьих, а не те, которые делают их похожими на сантехника дядю Васю.
Впрочем, с душевными качествами та же херня, Джульетта: коварство и жестокость, если вывести их за пределы страстных взглядов исподлобья и движений в ритме танго, могут разрушить не только отношения, но и жизнь. Они отнюдь не привлекательны, если применяются к тебе, умнице-красавице, и приравнивают тебя, всю из себя такую, к расходному материалу, который был до тебя и будет после. А уж когда глубоко запрятанный романтизм и нежнофиалковость вместо того, чтобы выйти на поверхность в самый трогательный момент, только разжигают огонь само-и-всего-вокруг-разрушения - любоваться на подобные танцы Шивы, может, со стороны и увлекательно. А вот каково терпеть, когда Шива пляшет на твоих костях?
Девичьи надежды: с другими он плохой, зато со мной он будет хорошим, я ведь такая замечательная! - жизнь легко развеивает в прах. И плохие мальчики не исправляются, обнаружив, что их готовы принять такими, какие они есть. И не начинают бороться за сердце гордячки, если та не купилась на соблазны и босиком по снегу не прибежала. И не помнят стопицоттыщ лет подряд горький взгляд из-под опущенных ресниц. И вообще живут, суки, своей жизнью, в ус не дуют.
Что не мешает девицам (а зачастую и матронам) каждый раз прижимать руки к груди, когда очередной коварный соблазнитель кошачьей походкой
Плохой мальчик столько всего должен, чтобы быть интересным... Вернее, не должен. Он не должен:
- исправляться, превращаясь в хорошего парня, которого бы мама одобрила,
- лишаться имиджа хищника, преследующего
- хотеть семью и детей (по крайней мере, хотеть открыто),
- смотреть прямо, действовать правильно, держать слово, хранить верность,
- предпочитать миссионерскую позу.
Словом, быть плохим мальчиком - такой геморрой, что я не понимаю, как кто-то на это соглашается. Хотя если судить по современному искусству, на это соглашаются буквально все.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →