Вчера в корне пресекла возникновение у себя силлогомании: вытряхнула в коробку из-под телика всю свою коллекцию кассет с фильмами, собранную в те незабвенные годы, когда кассеты еще считались полноценными носителями информации.
Несколько лет мамахен уговаривала меня подержать этот хлам в квартире: дескать, я вот-вот приеду, заберу все, что ты там назаписывала, пускай Сонечка (соседкина дочка, мелкое безответное существо) смотрит, культурно развивается. Конечно, прописать Сонечке в качестве культурно-развивающего кина "Сатирикон" Феллини или "Лабиринт страстей" Альмодовара я бы нипочем не решилась (Сонечке, по моим подсчетам, аккурат седьмой год пошел), но не Феллини-Альмодоваром единым жив кинолюбитель. Были там и "Красная шапочка" с "Буратино", и "Золушка" с "Алисой" - смотри, детка, хоть обсмотрись. Лишь бы кассетник работал.
А кассетников что у меня, что у мамахен - завались. Только у нее имелся муж, владеющий отверткой и паяльником, а у меня имелось желание благое-непринужденное в устаревших механизмах никогда ничего не паять и не отвертывать - ни самой, ни посредством мужей. Ибо нет ничего ужаснее, чем разговоры типа "Вот Андрюша как-нибудь починит..." Ни хрена Андрюша не починит, кроме унитаза. И то лишь потому, что копать яму на заднем дворе и сколачивать будку с сердечком на двери заставят его же. Поэтому все устройства и системы, не имеющие отношения к отправлению физиологических потребностей, муж будет чинить всю вашу совместную жизнь. Или всю вашу оставшуюся жизнь. Как следствие, разговоры о "я приеду, заберу" будут продолжаться годами. И в вашем не слишком просторном (не думаю, что большинство моих френдов проживает в квартирах, планировкой которых занимались архитекторы города Ехо) жилище неизбежно появится шкафчик, набитый тем самым
К тремстам кассетам прибавится триста книжек, которые ты сама больше читать не намерена (всякие там "Из жызне звезд" и "Разбогатей нипадеццки", врученные тебе на рецензию в девяносто лохматом году - теперь уж и не вспомнить тех "звезд" и в бомжатниках не сыскать тех "коучеров"). И еще триста таких, которые если читать, то исключительно в электронном виде. Сверху упадут псят подушек, отслуживших свой век (а давай их мне, я из них наполнитель выну и новые подушки сделаю!), кривые деревянные кадавры (давай-давай, Андрюша сделает из них полочки!).
Ох уж эти полочки...
У БМ один родственник страдал плюшкинизмом. С тех пор, как мы с ней пытались (по совету психолога) помочь старому пердуну, демонстрируя, что он не покинут родными и близкими, что родственная любовь и забота всегда где-то тут, на стреме, мне отвратительно само слово "ПОЛОЧКИ".
Дедуля с богатырской силищей пер в дом какие-то бревна и доски явно корабельного ранжира, квартира потихоньку превращалась в склад гниющей древесины, а разговоры о полочках приводили нас с БМ в ярость. Хоть я и понимала, что у безумца не может быть рациональных объяснений для поступков и пристрастий, но это желание наделать полочек из всякой трухи, когда в доме есть шкафы стенные, книжные, кухонные, встроенные, стенка, комод, тумбочка... И все полупустые! Зачем еще полочки, ёпт? Куда их пихать, полочки эти? Что на них складировать? Попытки вынести эту дрянь из дома (причем как назло, до мусорных баков в том квартале было около километра, так что чертовы бревна приходилось таскать на себе и таскать далёко) окончились тем, что дед в ночи сходил к мусорке и притаранил все обратно. В удвоенном количестве. И что смешнее всего, у него даже нашлись единомышленники - такие же плюшкины, проводящие время в ржавых гаражах, где так же рассыпались в прах останки автомобилей и мебелей. Мусороманы и из винтажных "москвичей" собирались сделать полочки, и дедуле помогали с азартом.
В общем, я предложила подождать, пока дед помрет под завалами будущих полочек, после чего уже все выкинуть, отмыть, а единомышленникам надавать по рогам. Увы, но силлогомания (как и большинство маний) не лечится, что бы там психологи ни врали.
Между тем заполучить силлогоманию не по зову сердца, а с легкой руки родни - элементарно, Диоген. Один мой знакомый по просьбе дочери от первого брака держал у себя (тоже, кстати, в однокомнатной) сильно нужные дочурке вещи. Пятнадцать лет держал. Может, и больше. Те пятнадцать лет, что мы были знакомы, вещички валялись по всем углам, шкафам, балконам, собирая пыль и провоцируя тараканов на спелеологические изыскания. Из страха поссориться с дочерью мужик заработал астму и развел в доме такой инсектарий, что туда было боязно заходить. Припомнив этот "интересный случай", я решила: даже к книгам никакой жалости. Вынесу к мусоропроводу и на подоконнике разложу. Кому надо - тот заберет. А нет - в мусоропровод! А кассеты - в мусорный бак!
При взгляде на коробку с кассетами осознаешь: хорошо утрамбованный хлам не кажется таким объемистым, каков он есть на самом деле. Пол-центнера никому не нужного мусора в моей однокомнатной - и это еще не все! Я еще не выносила книг, которые меня пять лет заклинали "подержать еще недолго". Я еще не выбрасывала тех же кассетников, кофров и ковров, милых сердцу моей маман, ныне покойной. Думаю, на круг выйдет центнер, не меньше.
Когда я, пыхтя и пинаясь, будто молодая ослица, тащила коробку к лифту, из лифта вышел сосед с нижнего этажа. Окинул нелюбезным взором мою элегантную фигуру (тренировочный костюм самого плебейски-адыдасного вида с неизвестно как затесавшимся в этот ансамбль платком от Hermes, якобы украшающим гнездо на моей буйной головушке) и вдруг расцвел:
- О-ой, здравствуйте! Давно вас не было видно! Давно-давно!
- Я болела, - буркнула я, затаскивая в лифт коробку, не помещавшуюся ни вдоль, ни поперек, ни по диагонали.
- Чем? - округлив глаза от превентивного сочувствия, поинтересовался сосед.
- Синдромом Диогена! - отрезала я, нажала кнопку и провалилась в ад со своим барахлом. Сосед остался стоять на лестничной площадке, как громом пораженный.
Разгрузка квартиры от хлама продолжается. Остается только удивляться тому, насколько легко уговорить человека, даже не слишком добродушно настроенного, подержать у себя груду мусора, никому, на деле, не нужного.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →