Уже не первый раз у меня с френдами заходит разговор о провинции и столице. Будучи москвичкой по рождению (мой первый писк раздался в роддоме им. Грауэрмана, в километре от кремлевских стен), росла я в таком маленьком городе, что его и городом-то назвать трудно. А потому хорошо понимаю систему идентификации в провинции. Хотя предпочитаю мегаполисный вариант.
Обе эти системы хорошо описаны в социологии.
В провинции по сей день произрастает и процветает самая «прозрачная» форма общества – традиционная. Ее «прозрачность» строится на доступности информации – всем обо всех.
В традиционном обществе судьба человека предрешена практически с момента его рождения – его папа-мама-дедушки-бабушки и есть тот фундамент, на котором он построит свою карьеру, семью и проч. Поэтому в провинции из «обобщенного образа семьи» выводится прогноз относительно судьбы, ожидающей ЛЮБОГО человека, от рождения и до кончины включительно.
Если вы, предположим, сын местного помещика, то ваше главное занятие псовая охота, а ваша будущая жена подрастает в соседнем поместье и по шесть часов в день мучает пианино и гувернантку-француженку. Все знакомые (и незнакомые) не предполагают никаких сюрпризов и неожиданностей, никаких там скачков в гиперпространство. Хотя кто знает? Вдруг любитель псовой охоты возьмет да женится не на дочери соседа-помещика, а на ее гувернантке-француженке? Или отправится счастья искать в дальние края? Или (вот ужас-то!) пойдет на сцену и прославится в амплуа комической старухи? Подобные «отрывы» от родного назема практически неизбежно сопровождаются, как говорил герой фильма «Формула любви», «эль шкандалем при посторонних».
А на другом полюсе, в городе, в его маргинальных клоаках постоянно зарождаются новые профессии и новые сословия – сословия людей, носящих маску, людей, о которых ничего нельзя узнать достоверно.
Они умеют удовлетворить любопытство публики выдуманными биографиями, продемонстрировать приятную окружающим манеру поведения, получить максимальную выгоду от общения и сбежать до скандального разоблачения. Потому что в индустриальном обществе все зависит от личности, а родственные связи не играют никакой роли. Эта схема социальной адаптации настолько эффективна, что не могла не получить распространения. И она особенно дорога людям, в чьем статусе имелись «изъяны», помехи для для воплощения амбиций и скорейшей сбычи мечт.
В индустриальном обществе, чтобы как следует познакомиться с человеком, необходимо завоевать его доверие, иначе придется удовольствоваться «легендой» вроде тех, что в каждой серии использует Джеймс Бонд, отправляясь на очередное задание. Член общества предлагает окружающим на выбор две-три-пять масок, по мере надобности и в зависимости от места и времени общения. Вы можете прожить с кем-то бок о бок лет десять, не имея понятия, чем он зарабатывает на ежевечернюю порцию китайской еды и на кассеты с мелодрамами. А на одиннадцатом году в дом ворвется ФБР и повяжет вашего дружка как величайшего афериста, похитителя государственных секретов. Словом, в индустриальном обществе всякий из нас – немного авантюрист. Из тех, кого в старинном романе называли элегантным словом "пикаро".
И как же мы искрим, сталкиваясь с противополярной системой опознания объектов и наведения связей! Как же нас возмущает человек, скрывающий или, наоборот, раскрывающий свое я в чуждой нам манере.
