Общий привет!

Опять дорогие френды наводят меня на мысль. Что, в общем-то, нетрудно, если мысль уже не однажды посещала и даже воплотилась в кое-что, вроде пары вполне приличных книжек "на тему о".

Так что пардон, что я длинно. Просто тема уж очень животрепещущая. Уж не знаю, как для кого, а для меня - уй-й-й...

Это тема о расстройствах питания. В этой части поста - что-то вроде пояснения, как человечество дошло до жизни такой обильножральной. Или, наоборот, вовсе нежральной. То есть до булимии и анорексии, не тем будь помянуты...

Даже самая изящная женщина время от времени ловит на себе взгляд кого-нибудь из знакомых, чем-то напоминающий контроль багажа на таможне: а не располнела ли ты, милочка? И так же, как дамы эпохи королевы Виктории скрывали свои любовные связи, мы пытаемся скрыть свой истинный вес. От всех. В том числе и от себя.

( Collapse )

Многие, ой многие пострадали из-за «еды от скуки»… Но состояние мужчин практически никогда не доходит до тяжести психического расстройства. Зато женщины составляют 90-95 % всех больных расстройствами питания.

Женщинам вообще свойственны серьезные расхождения между восприятием идеальной женской фигуры и требованиями, которые предъявляются к привлекательной женщине в действительности. То есть мало того, что от нас хотят стройности - мы еще и сами ужесточаем это требование, мечтая о стройности СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЙ! ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ! ТОП-МОДЕЛЬНОЙ! Только что не мультипликационной...

Привлекательная фигура в женских представлениях всегда недобирает 10-15 % до нормы веса. Отсюда и рождаются завышенные требования и прочие факторы уязвимости перед лицом расстройств питания.

Мы – заложники социальных стандартов. И одновременно мы – их создатели.

И неудивительно, что нынешние стандарты столь суровы, что предполагают стройность небывалую, не зависящую от возраста, врожденного типа телосложения и социального статуса. И что никакие уговоры не помогают. Впрочем, уговоры не помогают никогда, если речь идет о глубоко залегающих моделях мышления.

Медики любят поговорить о том, что здоровье и есть красота, а красота, соответственно, и есть здоровье. Как только на экране или глянцевой странице появляется профессиональный диетолог, эндокринолог, гастроэнтеролог – так сразу: «Красивая женщина с крутыми бедрами, высокой грудью, округлыми руками… Вспомните шедевры художников…» – и пошло-поехало. Рубенса в качестве примера приводят. Хотя у всех его излюбленных моделей целлюлит с порога Эрмитажа виден. Вы бы еще Сарагину из «8 с половиной» Феллини вспомнили!

( Collapse )

«Я не пожалею ничего и никого (в том числе себя), чтобы стать такой, как надо» до «Я никогда не стану такой, как надо, значит, я стану никем» - вот она, шкала установок от анорексии до булимии.

К сожалению, поймать формирующиеся расстройства питания на ранней стадии очень сложно. Во-первых, подростки шифруются почище растяпы радистки Кэт. Во-вторых, взрослые сдуру пытаются наседать на них с уговорами и попреками. А это ж замкнутый круг: подросток убеждается в том, что он «плохой», и, чтобы избавиться от депрессии по этому поводу, снова и снова жрет колбасу и конфеты. Или вообще не жрет. Сейчас только осознали: уровень смертности при нервной анорексии – самый высокий для психиатрических расстройств! Он достигает 20 %! И вдобавок выживших после прохождения стадии тяжелой анорексии и сильного истощения может настичь необратимая атрофия головного мозга. В отличие от анорексии, при булимии смертельный исход практически исключен. Но фигуре и имиджу - кирдык.

( Collapse )

Ну вот, изваяла кучу постов психологически-проблемного характера, а про главное забыла. Я снова пополнила наше сообщество путешественников ohotazasnarkom постом про Венецию, а френды подхватили тему - и понесли, и понесли! Все-таки до чего ж у меня друзья отзывчивые!

И вот прямо чувствуется, что не согласны они с моим первым впечатлением от Венеции, как от, прости господи, плавучего склепа. Не нравится им мысль, что у нее, у Венеции, усе позади.

Притом, что я и не спорю с общемировым мнением, что Венеция красива. Просто воображение работает: какой она была, когда все эти окна светились, словно драгоценные камни, когда за каждым оконным переплетом, по мозаичным полам под резными потолками дефилировали дамы и кавалеры, хитро улыбаясь друг другу одними глазами, когда болтливые служанки чайками летали по улицам, разнося недозволенную любовную почту, а прачки полоскали белье и образ жизни хозяев вот в этих (довольно грязненьких - но не грязнее венецианского образа жизни!) каналах.

Как это было, когда выбегая из шелушащегося, словно от кирпичной экземы, переулка на пьяццу-не пьяццу, а так, пьяццетту, которая и ведет-то в две подворотни и к одному причалу с кофейный столик размером, можно было поднять глаза - и увидеть, как в высоченном стрельчатом окне стоит, печально свесив парчовые рукава и светлые косы, какая-нибудь белотелая дева, давно созревшая для внимания кавалеров в баутах и для помощи востроглазых горничных-сводней...

Как это было, когда в темном, тесном, отнюдь не благоуханном переулке утром обнаруживалась карминная лужа, уже вишневая по краям, несмываемая и страшная... А тела нет, как и не было. Видно, еще один упокоился на дне канала, под свинцово-зеленоватой водицей. Был ли он всем задолжавший игрок, нахальный болтун, бессовестный развратник - или и первое, и второе, и третье, все вместе? Или просто был он франт, увешанный драгоценностями, в узорном камзоле и в туфлях с серебряными пряжками - да и попался лихому человеку под вострую мизерикордию? Неизвестно. Упокой, господи, его душу под венецианскою волною...

Как это было, когда в жилах этого города струилась горячая кровь, а не сонная забродившая вода?

Вот я и подумала: интересно, а от чего зависит восприятие города как покойницкой - или как немноголюдного, но прекрасного места?