О-о-о-о, как я устала от этой жары... и от бессонницы... и от гостей непрошеных... Не могу вспомнить, что за персонаж такой - дама, устроившая обед на 18 персон в тот самый момент, когда ее замок берут штурмом? Черт, хорошая книга была... А что за книга - нипочем не соображу. Ну, словом, я себя чувствую, как этот самый персонаж. После того, как гости съели десерт, а враги получили по кумполу.
Вчера полночи беседовала с троллями, посетившими мою страницу на СИ. Вот не поленились люди, несмотря на жару - изрядно пополнили и информацию обо мне, любимой, и в первую книгу "Мира без лица" забрались... Долго трепались со мною обо мне. Пытались, правда, о книгах, но мне в лом разговаривать на эту тему с кем попало. Вначале, когда тексты выкладывала, было не в лом, а сейчас чувствую: не-а. Невосприимчивость прямо на глазах прогрессирует. Или это называется уверенность в себе?
Ну не могу я всерьез обсуждать текст с человеком, который навязывает мне свой излюбленный литературный стиль как единственно возможный и требует, чтобы я превратила свои книги в легкое - для него - чтиво. Это уж и не знаю, какой сироткой Хасей надо быть, чтоб кинуться менять текст по первому требованию тролля. Про которого к тому же знаешь, что он тролль и ничего больше.
Когда я заливала свои книги на СИ, то не знала одной особенности этого ресурса: обитатели Самиздата в массе своей никакие не писатели. И только по прошествии времени до меня доперло: это ж филиал Вконтатика, а не литературный сайт. Здесь почти никто не работает над книгами. А вместо этого все заводят сложные противоречивые отношения, меряются письками, основывают кланы и вьют гнезда. Да уж, по таким меркам я неправильная и больная на всю голову.
Также удивил тот факт, что самая отзывчивая аудитория в сетевых библиотеках - это тролли. Они такие невежественные, такие пылкие, такие целеустремленные... И все поголовно веруют: под их влиянием автор начнет писать иначе - ориентируясь на их вкусы, очевидно.
Наверное, народ потому и обзаводится гнездами любящих сердец, форпостами бурных срачей, дозорными вышками и народными дружинами, чтоб от наездов троллей отбиваться. Не все ж такие ленивые, самодовольные снобы, как я. Многим хочется не столько творческой самореализации, сколько психологических поглаживаний. Ну до чего наивные, храбрые до бестолковости люди! Писательство - неприютная пустошь, открытая всем ветрам. В любой момент может придти кто угодно, заголить задницу, сесть на видном месте и прогадиться неодобрительной сентенцией. Причем отличить справедливое неодобрение от несправедливого без обширного опыта практически невозможно.
Я иногда себя спрашиваю: что для меня такое критика по делу? А черт его знает... Но уж точно не вариант "меня вот не зацепило" и "это текст не для читателя". Сколько я их написала, этих текстов для читателя - самой страшно. А теперь отрываюсь. Нет для меня на данный момент большего удовольствия, чем писать как пишется. И потому, когда на МОСКе один добродушный дяденька периодически заводит разговор, что авторы все сплошь снобы, не пишут хороших книжек, которые можно было бы читать в метро, не добиваются того, чтобы их продукцию хавал пипл и издавала "Армада"... Откровенно говоря, смешно на дяденьку смотреть. Трудиться несколько месяцев, препарировать собственную душу, по сто раз перечитывать каждую фразу, отсиживать задницу по 10-12 часов в день - чтобы что? Чтобы помочь девочке из бухгалтерии скоротать время в электричке? Кому-то и этого довольно, не спорю.
Конечно, все может измениться... однажды. Пройдет время написания, наступит этап жыстокой редактуры. Может быть, я даже соглашусь с требованиями, предъявленными конъюнктурой, возмечтав о публикации и успехе. Надеюсь только, что у меня хватит лени, самодовольства и снобизма не прогнуться слишком уж явно. Потому что за преходящую читательскую любовь платить приходится. Дорого. Собственным невосполнимым талантом. Я не раз видела, как это происходит - борони боже от подобного успеха.
А напоследок вспомнился мне один момент, описанный в нашей с БМ книге.
Вот интересно, что было бы с «Ревизором», если бы Гоголь послушался критика Сенковского? Того, который в своем разборе полетов присоветовал ввести в пьесу «еще одно женское лицо»: «Оставаясь дней десять без дела в маленьком городишке, Хлестаков мог бы приволокнуться за какою-нибудь уездной барышней, приятельницею или неприятельницею дочери городничего, и возбудить в ней нежное чувство, которое разлило бы интерес на всю пьесу». Сенковский всерьез полагал, что произведению не хватает «забавных черт соперничества двух провинциальных барышень» и великодушно передал «эту мысль благоуважению автора, который без сомнения захочет усовершенствовать свою первую пиесу». К счастью, Гоголь не захотел. Он был раздражен и оглушен: кроме первых критических (а если быть откровенным, то кретинических) статей, писателя погребла лавина не менее идиотских устных отзывов. «Все против меня. Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого, когда я дерзнул так говорить о служащих людях. Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня… Теперь я вижу, что значит быть комическим писателем. Малейший признак истины – и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия».
Самое главное в такой момент - не сдаться Сенковским на поживу. Авось твоя книга переживет и Сенковских, и их деток, а то и внуков. В общем, думайте сами, решайте сами, как в песенке поется.
