На моей застекленной лоджии стоит холодильник. А еще на ней стоит минусовая температура. То есть не окончательно минусовая, так - плюс сколько-то выше нуля на уровне полки с сельдереем и минус сколько-то на уровне пола. Вот я и стою на цыпочках, закутанная в черно-серый плюшевый плед и босиком, сама себе напоминая служанку ярла в волчьей шкуре, забравшуюся в ледник за солониной и кореньями для ярловой трапезы.
Я шиплю и подскакиваю, делая судьбоносный выбор между малиновым и ананасовым йогуртом, между фаршмаком и красной рыбой, между говядиной и шейкой. Мне нужно определиться с теми двумя бутербродами, которые я съем на завтрак под каноэ из сельдерея, имитируя диетичность своего бранча. Пальцы на ногах протестуют против того, что мозги - совершенно неоправданно - ведут себя, как отмороженные, и задерживают процесс. Наконец, утренний сбор продуктов окончен и я бегу в комнату, перепрыгивая через сугробики, наметенные в щели обшивки.
В холода каждый поход за едой навевает скандинаво-средневековые ассоциации. В духе "Тринадцатого воина". Если так пойдет дальше, я, пожалуй, (мало мне нынешних трудофф!) стану делать заметки к книге про скандинавскую жизнь. В далеком неотапливаемом прошлом. Во всяком случае, подходящих ощущений накопилось предостаточно...
